Конечно же, никто, кроме обманутых мужей, особо приверженных исторической правде сухарей-ученых да литературных критиков, не стал бы стрелять в великолепного папашу Дюма. Он стяжал славу второсортного писателя среди узкого круга любимцев муз, но не причисленные к ним читатели потребляют Дюма томами, преимущественно в период полового созревания, сохраняя на всю жизнь привкус патоки романтизма, которой пропитаны произведения знаменитого мулата. Вероятно, именно поэтому подавляющему большинству туристов интересна если не церковь, где венчался автор «Графа Мон-те-Кристо», то места обитания мушкетерского квартета…

Париж Дюма можно поделить на две части (не топографически, а метафизически). Париж номер один — это город, связанный с самим романистом, теми местами, где он жил, смотрел собственные спектакли, гулял по бульварам, искал любовные приключения. Париж номер два — город, населенный героями его романов и потерянный для потомков, поскольку столица Франции еще при жизни Дюма начала капитально разрастаться и перестраиваться, утрачивая средневековый облик.

Париж номер один

Первая поездка Дюма в Париж в компании двух шалопаев проходила в условиях тотального безденежья и подросткового азарта, сопряженного с браконьерством. В столице отроки рассчитались за постой в отеле «Великие августинцы» четырьмя зайцами, двенадцатью куропатками и двумя перепелками и воротились восвояси… Настоящая столичная жизнь Дюма началась у дома № 9 по улице Булуа ( Rue du Bouloi ), где двадцатилетний сын республиканского генерала сошел с дилижанса. Отсюда до «Великих августинцев», где его помнили еще по куропаткам, было рукой подать. Шли годы. На улице Риволи ( Rue de Rivoli ) поселился уже не шалопай, а солидный муж, в двадцать втором доме снявший две смежные квартиры для себя и супруги, актрисы Иды Феррье (с ней писатель состоял в законном браке шесть с половиной лет, а женился, по его словам, лишь для того, чтобы «она от него отвязалась»). Тут появились абсолютные хиты: «Три мушкетера», «Двадцать лет спустя» и «Граф Монте-Кристо». Слава кошкой терлась о штанину романиста, любимая им мишура наград сыпалась на плечи, Париж раскрывал объятия лукавой кокоткой, адреса свидетельствовали об успехе… Строение № 1 по улице Лаффит ( Rue de Laf – fite ) — четыре перекрестка от Оперы, в районе Больших бульваров — именовалось «золотым», поскольку здесь располагался ресторан «Золотой дом». В прилегающей к нему четырехугольной башне размещалась редакция вечерней газеты «Мушкетер», которую издавал Дюма. Сам он жил этажом выше. В трех кварталах к северо-западу, на улице Сен-Лазар, в доме № 70, Дюма появился осенью 1864 года: снял квартиру для себя и певицы Фанни Гордозы, «черной, как слива». Сначала они жили на углу бульвара Монмартр ( Bid . Mont – martre ) и улицы Ришелье ( Rue de Richelieu ), потом переехали на Сен-Лазар, но вскоре Гордоза со скандалом покинула это прибежище — после того как навестила своего сожителя в ложе театра и уличила его в измене. Дюма не особо горевал. «Я держу любовниц, руководствуясь исключительно гуманностью, — говорил он. — Если бы я ограничился лишь одной, она бы и недели не прожила». Мужчина с такими возможностями просто должен был хорошо питаться, но и здесь Дюма превосходил все ожидания. Один из свидетелей застольных оргий писателя-чревоугодника — кафе Laperouse в доме № 51 по набережной Великих Августинцев ( Quai des Grands – Augustins ).

Париж номер два – правый берег.

В романах Дюма оперировал приемами, которые ныне с успехом эксплуатирует Голливуд. Он просто и беззастенчиво идеализировал своих героев: вот, к примеру, зубы графа Монте-Кристо «белые, как жемчуг… ослепительно сверкали». Какими, интересно, средствами гигиены пользовался изначально простой рыбак, мотая изрядный срок в условиях, далеких от санитарных стандартов? Но плюсы творений Дюма коренятся в их же недостатках. Во-первых, очерняя или превознося, он очеловечивает исторических персонажей, будь то Диана де Пуатье или Людовик XIII. Дюма приписывает персоналиям черты, которыми те не обладали, и тем самым побуждает читателя потратить лишние килокалории и заняться изучением истории Франции, дабы узнать, а как же было на самом деле. Во-вторых, Дюма филигранно работает с «задним планом», подробно описывая одежду героев, убранство их комнат, обстановку в королевских дворцах, а главное — топографию. Книги дарят мощную иллюзию присутствия, улицы Парижа ее поддерживают… В «Королеве Марго» Морвель, главный злодей, плетется по улице Пти-Мюз (Rue du Petit Muse) к воротам Сен-Антуан, явственно проходит вдоль болотистого луга, окружающего рвы Бастилии. Но в момент написания романа там имелись лишь стройка и зачаток бульвара. Потом в сердце бывшей Бастилии вбили кол — 52-метровую Июльскую колонну, служащую опорой для золотой скульптуры Гения Свободы, который парит здесь и по сей день, нахально повернувшись задом к бульвару Генриха IV. Название — непроизвольное подтверждение того, что все основные события романа «Королева Марго» разворачиваются на этом берегу Сены. Любовная записка приглашает Коконнаса и Ла Моля на улицу Сен-Антуан (Rue Saint-An-toine), убегающую от площади Бастилии в сторону Лувра, в двух шагах от которого на Арбр-Сек (Rue de l ‘Arbre Sec) стояло (и стоит!) здание гостиницы «Путеводная звезда» мэтра Ла Моля, ныне примечательное магазином Surface to Air, пестующим альтернативных дизайнеров одежды, мебели и аксессуаров. Церковь Святого Павла — проезжая мимо нее, Бонасье дважды перекрестился, поскольку здесь казнили узников Бастилии, — дает отсчет страницам других романов. Свернув направо, вы попадете на прямоугольную площадь Вож (Place des Vosges), обрамленную зданиями одинаковой высоты. Над общим уровнем возвышаются лишь дома короля и королевы. В центре площади утвердилась скульптура Людовика XIII. Статую Людовика под следующим порядковым номером вы найдете неподалеку—во дворе музея Карнавале. Оба монарха отображены в творчестве Дюма, так же как и угловой дом № 6, откуда д’Артаньян, переодевшись в женское платье, сиганул от клейменой отравительницы леди Винтер (в реальности тут жил Виктор Гюго, с которым у Дюма отношения складывались непросто). По Храмовой улице (Rue du Temple), которую во времена Дюма именовали «бульваром преступлений», можно пройтись вместе с персонажами даже нескольких романных сериалов. А милое прозвище улица получила благодаря слезливо-черному репертуару многочисленных театров (свой Дюма открыл в 1846 году), работавших здесь в середине XIX века. Ныне это вотчина геев, которая простирается вплоть до короткой и древней Медвежьей улицы (гае aux Ours), где проживала прокурорша, обхаживаемая Портосом. Ради нее он, закручивая усы, посещал церковь Сен-Ле (St-Leu-St-Gilles), втиснутую, как распорка, между улицами Сен-Дени (Rue Saint-Denis) и бульваром Севастополь (B l d. de Sebastopol). На фоне потрепанных путан, неоновых огней секс-шопов, арабов с тележками, предлагающих себя в качестве грузчиков, и магазинов с одеждой, которой даст фору любой сэконд-хэнд, этот храм с архитектурными элементами романской эпохи кажется каким-то неуместным. Двинувшись от церкви на север, можно достичь ворот Сен-Дени, через предтечу которых выезжали из средневекового Парижа мушкетеры. А спустившись к югу, непременно окажешься на перекрестке, где начинается улица Сен-Оноре (Rue Saint-Honore) — старейшая магазинная магистраль, населенная модистками и королевскими портными. Сюда, помнится, направлялся Арамис за румянами для госпожи де Шеврез. Обратите внимание на ратушу со стороны площади Отель-де-Виль (Place de l’Hotel de Ville). Впрочем, не сделать этого будет невозможно. Самая крайняя и дальняя от Сены скульптура в верхнем ряду изображает кардинала Ришелье — злодея, по версии Дюма, которого французы почитают не меньше, чем мы — Петра I.

Париж номер два – левый берег

Начнем с мостов. Там, где заканчивается сад Тюильри, через Сену перекинулся Королевский мост ( Pont Royal ), задающий направление улице Бак ( Rue du Вас). На стене дома № 1 висит неприметная табличка цвета уличной пыли с надписью о том, что здесь жил Шарль де Батц-Кастельмор д’Артаньян. Путем несложных логических сопоставлений можно догадаться, что этот капитан-лейтенант мушкетеров Людовика XIV , убитый под Маастрихтом в 1673 году, послужил Дюма прототипом темпераментного гасконца. У изголовья Лувра выгнул свою железобетонную спину мост Искусств ( Pont des Arts ), словно в оправдание своего названия служащий выставочной площадкой под открытым небом. В 1814 году здесь был найден труп господина Шамбара, уроженца города Ним. Из его спины торчал нож с надписью на рукоятке: «Номер первый». Таким образом сапожник Пьер Франсуа Пико, невинно осужденный за семь лет до этого по ложному донесению кабатчика Лупиана, женившегося затем на его невесте, начинает мстить своим обидчикам. Как Достоевский не мог пройти мимо Нечаевского дела, так Дюма не устоял перед реальной уголовной историей, интерпретировав ее в романе «Граф Монте-Кристо». На Кожевенной набережной ( Quai de la Megisserie ) в те времена, когда она называлась набережной Железного Лома, д’Артаньян починял свою шпагу, приделывая к ней новый клинок. Сейчас здешние гранитные берега Сены декорированы зелеными деревянными ящиками: когда створки открыты, становится ясно — это лотки букинистов. Правда, антикварные издания порой теряются в массе туристической дребедени вроде брелоков в виде Эйфелевой башни. Если Зюскинд поместил дом парфюмера на мосту Менял ( Pont au Change ), то дом парфюмера Рене из «Королевы Марго» стоял на соседнем мосту Святого Михаила ( Pont St . Michel ). Сюда запросто заходила королева Екатерина Медичи за отравленными свечами, перчатками, книгами, которые предназначались не угодным ей господам. Миновав собор Парижской Богоматери, и выйдя на набережную Ла-Турнель, любой поклонник Дюма немедля обратит внимание на одноименный мост в три пролета ( Pont la Tournelle ), с которого пикардиец Планше любовался кругами, разбегавшимися по воде от его плевков. Процесс методичного слюноотделения был прерван д’Артаньяном, который нанял созерцательного бездельника в качестве слуги и привел его на свою квартиру в доме Бонасье по адресу: улица Могильщиков, 11. Ныне это улица Сервандони ( Rue Servandoni ), названная в честь земляка Медичи, по проекту которого производился финальный этап постройки близлежащей церкви Сен-Сюльпис, примечательной, помимо прочего, фресками Делакруа. Одноименная площадь рядом с церковью — топографическая сердцевина романа «Три мушкетера». Параллельно улице Сервандони вниз к Люксембургскому саду сбегает такая же узкая улочка Феру ( Rue Ferou ), приютившая маниакально-депрессивного Атоса и как минимум одно питейное заведение, где мушкетеры воздавали должное Бахусу, когда их чуть было не арестовали гвардейцы кардинала. От фасада дома с витринами YSL к западу отходит улица Старой Голубятни ( Rue du Vieux Colombier ), где куролесил прожорливый Портос и располагалась резиденция кривоногого господина де Тревиля — благодетеля королевских мушкетеров. Любители умеренного гламура могут посетить первый этаж дома № 6, арендуемый бутиком Agnes b , — маркой, столь любимой Квентином Тарантино. Наконец четвертый участник «великолепной четверки», квазимонах Арамис, жил в доме № 25 по улице Вожирар ( Rue de Vaugirard ). Стоит ли говорить о том, что все упомянутые дома и мосты, мягко говоря, изменились с XVII века. По правой стороне улицы Вожирар, перед улицей Acac ( Rue d ‘ Assas ), расположен монастырь кармелиток Дешо (от слова dechausser — «разуть», поскольку монашки снимали обувь перед входом), где на близлежащем пустыре должна была состояться дуэль Атоса и д’Арта-ньяна. Попасть на место несостоявшегося поединка несложно — нужно лишь свернуть с улицы Асас. Особо экономных порадует расположившаяся слева от входа студенческая столовая с микроскопическими по парижским меркам ценами. Наконец, стоптав ноги по ягодицы, можно перевести дух в Люксембургском саду. «Так как прием у короля был назначен на полдень, Атос условился с Портосом и Арамисом отправиться в кабачок около люксембургских конюшен и поиграть там в мяч», — пишет Дюма в VI главе понятно какого бестселлера. Оставим на совести переводчика оригинальный метод игры в мяч в кабаке, заметим лишь, что до сих пор эта территория используется для игр не только в мяч, но и в шахматы, шашки и прочее. В свободном пользовании для посетителей находятся стулья, которые становятся дефицитом по воскресеньям, когда на восточной стороне сада оркестр играет джаз. Здесь же молодые актеры апробируют на публике сцены из репетируемых ими спектаклей, современные художники — свои творческие новации, буржуа читают деловую прессу, а студенты Сорбонны потребляют сэндвичи во время главного перерыва между лекциями (такое впечатление, что полПарижа питается только булками различных конфигураций). Центральный фонтан обрамлен статуями французских королев. Есть среди них и Анна Австрийская, совершенно не имеющая сходства с Алисой Фрейндлих, что, конечно же, удручает поклонников не столько Дюма, сколько режиссера Юнгвальд-Хилькевича. Отсюда вам прямая дорога ( Rue Souflot ) к Пантеону, который российские гиды настырно пытаются сравнить то с Исаакиевским собором, то с Казанским. Медленно болтающийся маятник, с помощью которого Фуко наглядно продемонстрировал, что «а все-таки она вертится», настроит вас на променад в темпе адажио. Ближе к земле лежат великие сыны Франции (включая одну великую дщерь Склодовскую-Кюри, вторая — Сара Бернар — на очереди), ряды которых в 2002 году пополнил Александр Дюма. Он покоится вместе с Гюго и Золя, и народная тропа к нему не зарастет уже хотя бы потому, что в Пантеоне каменный пол…